59 минут | Белореченск

Ежедневные новости Белореченска — главные события. Для связи — [email protected]

Шолохов и Библия

Новость опубликована: 22 февраля 2019

Конец двадцатого и начало двадцать первого века в нашей стране, пережившей великие катаклизмы и отказавшейся от идеологии, отмечены невнятностью нашего существования. Результатом чего, в частности, стал практический отказ от великой литературы, нашей духовной опоры во все времена. Помните, как в России отметили столетие со дня рождения гения русской литературы Михаила Шолохова? Десятистрочной информацией по Центральному телевидению.

Казалось, должны были появиться по случаю юбилея интересные статьи писателей, критиков, общественных деятелей, круглые столы, с высоты времени и пережитого за это долгое время Россией оценивающие вклад Шолохова в литературу и в понимание того, что произошло с Россией и ее народами в те незабываемые десять дней в октябре семнадцатого и последовавшей вслед за этим Гражданской войне.

Ничего подобного не случилось. Словно и не было никакого векового юбилея лауреата самой престижной Нобелевской премии. Зато очередную дату со дня рождения Владимира Высоцкого, посредственного поэта, как сказал Евгений Евтушенко, отмечали так, как никого другого за всё время существования нового общественного строя в России. Это стало наглядным свидетельством того, как в общественном сознании искажается сама природа и сущность литературы.

Добавим к этому, что многие годы в нашей стране литература и ее история по сути во многом подменялись историей революционного движения. А духовный смысл литературы, художественный уровень вообще оказался в тени или предан забвению. Напрочь было забыто, что художественная литература — явление эстетическое, призванное воздействовать на читателя эмоционально, а не рационально.

Наш земляк, известный писатель и литературный критик Петр Ткаченко, по-новому взглянувший на «Слово о полку Игореве» и другие вершинные творения русской литературы с духовной точки зрения в книге «До разгрома и после него: современные размышления о русской литературе и жизни», считает, что в России произошло нечто немыслимое, казалось бы, невозможное: великая русская литература по сути изъята из общественного сознания и изгнана из образования, сброшена в очередной раз с «корабля современности», подменена тем, что ею не является. Впрочем, так всегда бывает после всякой революции, когда достижения прошлого кажутся устаревшими или вовсе вредными для понимания того, чем и как должно теперь жить. В соответствии с новыми политическими, экономическими и социальными правилами жизни.

Но время показывает, что после революционного разгула и анархизма литература в конце концов возвращается в общественное сознание и литературная традиция продолжается.

Петр Ткаченко считает, что сегодня, к сожалению, литература остается на обочине общественного сознания и жизни. Между тем великая русская литература давно постигла многие духовно-мировоззренческие положения, над которыми мы бьемся и сегодня. Поколения наших современников лишены опыта своих предтечей. Между тем у нас была одна безусловная ценность, духовная величина мирового масштаба, выработанная нашей многотрудной историей, нашей судьбой, гением народа,— это великая русская литература. Через нее мы были слышны в мире, будь то литература Толстого, Достоевского или Шолохова.

Сегодня великая литературная традиция, выработанная веками, пресекается с помощью нехитрых приемов типа рынка, где крутится литература, не имеющая к культуре никакого отношения.

Петр Ткаченко считает, что духовные и социальные катаклизмы нашего времени требуют нового прочтения русской литературы вне идеологических препон. С точки зрения Божеского, то есть праведного устроения мира.

Писатель в своей новой книге — «Какую Библию читал М. А. Шолохов» рассматривает бессмертное произведение «Тихий Дон» с малоисследованной точки зрения — библейской и христианской, с какой многотомный труд еще ни разу не прочитывался. Петр Ткаченко считает, что без такого библейского, христианского прочтения романа не совсем понятно, что действительно хотел сказать писатель своим произведением. Тем более отрывки из книги пророка Иеремии, приводимые в романе, не соответствуют как дореволюционным, так и нынешним изданиям книги книг — Библии.

Почему так поступает писатель, и пытается объяснить Петр Ткаченко в своей книге. Ключ к пониманию глубинного смысла романа Ткаченко видит в словах одного из персонажей «Тихого Дона» — деда Гришаки, хранителе библейской мудрости и мученике за веру, который наставляет Григория Мелехова словами: «По Божьему указанию всё вершится… Бог, он вам свою стезю укажет». И сам задается вопросом: «Это не про наши смутные времена Библия гласит?»

Писатель считает, что там, где происходило отступление от духовной природы человека, а это не однажды бывало в истории, происходило крушение цивилизаций и падение народов как неизбежное следствие утраты смысла существования.

«Тихий Дон» Шолохова чаще всего критиками соотносится прежде всего с историей, а духовный смысл жизни заслонен побочными, второстепенными явлениями и соображениями, далекими от существа человеческого.

Так, Сергей Семанов пишет о «Тихом Доне»: «Поражает удивительная, не имеющая подобия даже в классической литературе историческая достоверность шолоховских описаний. Они таковы, что „Тихий Дон” является не только художественной летописью, но и историческим источником по изучению великой русской революции».

Ткаченко закономерно замечает: «Как видим, предпочтение отдается роману как историческому источнику, а не как величайшему творению человеческого духа». Невероятная образность романа, духовно-мировоззренческая основа подразумевается чем-то само собой разумеющимся, не требующим объяснений». На самом же деле, пишет Ткаченко, именно эта основа романа в первую очередь требует объяснения и постижения. Именно она осталась всерьез не рассмотренной и не изученной.

Вот и Н. Федь, видевший всемирный характер революции в России, замечает: «Братоубийственная война носит преходящий характер и не является отражением сущности человеческой природы».

Петр Ткаченко по этому поводу замечает: «В этом суждении особенно наглядно видно, как чисто исторический подход к „Тихому Дону” не проникает в его истинный, духовный смысл. Ведь в братоубийственной войне, наоборот, духовная природа человека сказывается и проявляется в наиболее полной мере», где рушатся идеалы и где не находится места Богу да и самому народу. В этом писатель и видит истинную причину трагедии героев романа, а не в том, что они не понимали всех выгод следовать чуждому их идеалу, цена которого — умаление человека, когда «всякая плоть извратила пути свои на земле».

Неудивительно, что на роман еще задолго до его окончания начались нападки сторонников позитивизма, материализма и безбожия. Они увидели в романе угрозу и опасность своим плоским воззрениям и убеждениям.

Автор «Тихого Дона» хорошо знал религиозную литературу. Читал Библию. Священное писание было для него не только историческим источником. Петр Ткаченко считает, что основным содержанием «Тихого Дона» является отношение к Богу и вере. То, как люди сохраняют веру и как, почему ее теряют. Как и почему бунтуют против Бога. Эти мысли были слишком неудобными для новой — безбожной власти, и потому их годами игнорировали и не замечали.

А ужасы войны, по мнению Ткаченко, были неизбежным следствием отпадения человека от Бога, утраты им веры. А без веры человек, как существо духовное, жить не может.

Надо признать, что в последнее время исследователи обратились к православию Шолохова. Вышел сборник статей «М. В. Шолохов и православие», в котором авторы справедливо утверждают, что православная основа «Тихого Дона» есть постижение и изображение писателем народной жизни. Шолохов показал своих персонажей как воплощение народных, православно-христианских убеждений и ценностей, которые складывались веками. В советском шолоховедении говорилось, что в романе исследуется социальная природа человека и что в «в книге большого художника соотносится родное и вселенское, частное и общечеловеческое».

Ткаченко справедливо замечает, а как это соотношение родного и вселенского реально соотносится, ответа нет.

Петр Ткаченко признается, что ему всего-то хотелось сказать, что «Тихий Дон» как уникальное явление мировой литературы — это не исторический, не семейно-бытовой (социальный), не военный роман, каким его пытались представить. Ему хотелось всего лишь призвать исследователей, если такие еще сохранились, отбросить позитивистскую, материалистическую оснастку как бесполезную и заняться духовным смыслом. Потому что без рассмотрения его библейской и православной основы невозможно понять, что именно изображено в романе, что он вообще собой являет.

Ткаченко, как пристальный исследователь замечает, что история русской литературы у нас выстроена в согласии с историей борьбы, «освободительного движения» в Российской империи на протяжении более чем ста лет. По сути, история народа, духовный смысл его существования и истории подменены историей революционной борьбы. Словно люди никогда просто не жили, не любили, не рожали детей, не ставили их на ноги, не мечтали о чем-то заветном и не тревожились о том, каким хлеборобным или засушливым выпадет год, и хватит ли хлеба до нового урожая, и чем придется сеять. А ведь без этого невозможно само наше народное и государственное бытие.

В своей новой работе критик не ограничивается сугубо романом Шолохова, а пытается проанализировать истоки революций вообще, их родимые черты и на этой основе взглянуть на роман донского писателя.

Белинский в письме Боткину 8 сентября 1841 года писал: «В мире много беззакония и несправедливости, человек далеко не совершенен, и совершенство его не зависит от цивилизации и прогресса. Это несоответствие, противоречие может становиться роковым… Я же говорю только о природе революции, об этом великом самообмане, свидетельствующем о том, на каком низком уровне развития мы все еще находимся».

Об этом великом самообмане свидетельствует тот факт, что революционер, по мысли Ткаченко, непременно разочаровывается в итогах революции, разочаровывается в результатах же содеянного. Это заметил еще архиепископ Кентерберийский в XVII веке, указав, что истина имеет способность ускользать. К этой же мысли пришел и нобелевский лауреат, французский писатель Альбер Камю. Это хорошо видно на примере революций, будь то в Англии, Франции или России. Ни одна из них не ответила чаяниям ее устроителей.

То же разочарование результатами революции показывает Горький в «Несвоевременных мыслях». «Всюду, внутри и вне человека, опустошение, расшатанность, хаос и следы какого-то длительного Мамаева побоища».

Феномен русской революции семнадцатого года был предсказан с пугающей точностью не революционерами в соответствии с их теориями, а русскими писателями, видевшими в ней катастрофу и несчастье. Начиная еще с пророческих стихов Лермонтова:

 

Настанет год, России черный год,

Когда царей корона упадет;

Забудет чернь к ним прежнюю любовь,

И пища многих будет смерть и кровь;

Когда детей, когда невинных жен

Низвергнутый не защитит закон;

Когда чума от смрадных, мертвых тел

Начнет бродить среди печальных сел,

Чтобы платком из хижин вызывать,

И станет глад сей бедный край терзать;

И зарево окрасит волны рек:

В тот день явится мощный человек,

И ты его узнаешь — и поймешь,

Зачем в руке его булатный нож;

И горе для тебя! — твой плач, твой стон

Ему тогда покажется смешон…

 

Шолохов в своем романе, говорит исследователь, и показывает великие несчастья, обрушившиеся на Россию, в связи с совершившейся революцией.

Несомненным достоинством новой работы Ткаченко является его открытие того, что цитаты, молитвы, приводимые писателем в романе, взяты из неправленой Библии 1666 года. В год знаменитого Церковного собора, когда был в Успенском соборе Кремля проклят Аввакум, а через год на Соборе вселенские патриархи предали анафеме всех, кто не согласился с исправлением богоугодных и церковных книг и не принял новую церковную обрядность.

1666—1667 годы вошли в историю России как годы великого раскола русского народа. Петр Ткаченко кратко поясняет, почему потребовалось переписывать богоугодные книги и вносить некоторые изменения в обрядность Русской православной церкви. В те далекие достославные времена в высших слоях русского общества окрепла мысль о необходимости создать Третий Рим — единое государство на основе объединения православных славян и греков со столицей в Константинополе. Для этого требовалось привести к единообразию богослужебные церковные книги и Библию, а также церковную обрядность. Что и послужило расколу русского народа — одному из самых трагических в истории России. Это был подлинный церковный погром. Б. Кутузов в книге «Церковная реформа XVII века как идеологическая диверсия и национальная катастрофа» пишет: «Реформа была навязана Русской церкви искусственно, она не была обоснована ни богословски, ни канонически… являлась по сути преступлением по отношении к Русской церкви и обществу… Для проведения церковной реформы вообще не было никаких оснований».

В результате такой реформы русский народ раскололся на два враждующих лагеря. Людей, устоявшихся в своей вере, обозвали раскольниками — старообрядцами, якобы отступившимися от веры и виноватыми в расколе народа. Старообрядцы жестоко преследовались, их ссылали, заключали в остроги, обкладывали двойным налогом. Многие старообрядцы бежали в дальние углы империи, в горы, в тайгу, на юг, в дикую степь, на Дон и еще южнее — на Терек, уезжали за границу.

Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн видел прямым следствием революционного крушения России в начале XX века великий раскол XVII века. Эту же мысль подчеркивает своим романом и Шолохов.

На чьей стороне в этом противостоянии русской церкви и русского народа, Шолохов указывает в своем бессмертном романе. Тем, что обращается к Библии времен до раскола. А также тем, что населяющие роман донские казаки в своем большинстве старообрядцы и они обращаются со своими дореформенными молитвами к Богу. Не будем забывать, что феномен русского казачества окончательно сформировался после раскола, в результате него. Поэтому постижение революционной трагедии русского народа через трагедию казачества стало для писателя, убежден Ткаченко, закономерным. Исследователь романа приходит к выводу, что «Тихий Дон» — это приговор революции.

Приводя в «Тихом Доне» истинный, неисправленный текст Священного Писания, М. А. Шолохов знал, что это была борьба против православия и русской государственности. Об этом однозначно свидетельствует сам текст великого романа и вояж правщика церковных книг Грека перед поездкой на Русь в Ватикан. Как надо полагать, за инструкциями, как расколоть беспокоящую папский престол единую русскую православную церковь. Что ему и удалось сделать. Как видим, ослаблением России разные силы занимаются не только сегодня, но и занимались этим в приснопамятные времена.

 

Виктор БОГДАНОВ

Источник: kubantoday.ru


Шолохов и Библия

Новость отредактирована: 22 февраля 2019 в 09:00
Видео в процессе загрузки. Обновите позже и плеер обязательно появится!